Мы все родились и выросли при мировом политическом порядке, сформированном когда-то результатами Второй мировой войны. (Надо понимать, что любые политические системы формируются исключительно по результатам масштабных войн, которые на годы вперед определяют, кто есть кто в этом мире, где чье место, и по чьим правилам теперь все будут жить.) Как уже сказано, наш мир – это был мир, придуманный победителями Второй мировой войны – Россией, Соединенными Штатами Америки и Британией. Именно они определили, что в нем можно, а что нельзя. Нельзя, например, пользоваться символикой их побежденных врагов, она объявлена античеловеческой. Нельзя провозглашать национализм как государственную идеологию, нельзя проводить научные изыскания в области расологии, — в общем, много чего нельзя.
И эти «нельзя» были утверждены не как локальные ценности лагеря победителей, а как ценности общечеловеческие, планетарные. И странного здесь ничего нет, потому что победители Второй мировой действительно определили лицо всей планеты. Они создали международный орган, прообраз планетарного правительства – Организацию Объединенных Наций. Постоянными членами его Совета Безопасности, то есть гарантами нового мирового порядка, они назначили, конечно же, себя, пустив также в свой маленький клуб по старой памяти Францию и Китай, за его колоссальный вес в азиатском регионе. Естественно, они определили, кому можно владеть оружием массового поражения, а кому нет, таким образом, закрепив свое военное превосходство.
Рожденная победителями мировая система не гарантировала, что между ними в будущем не возникнет конфликтов, однако она и не ставила такой задачи. Главным было построить структуру, через которую основные игроки всегда бы поддерживали диалог между собой, с целью недопущения новой вселенской катастрофы.
Для пост-военного мира существовала аксиома, прописанная огромными буквами. Она звучала так – ЭТО НЕ ДОЛЖНО ПОВТОРИТЬСЯ. Новая мировая война, новая катастрофа не должна произойти, слишком живы были воспоминания о пережитых Европой ужасах. Поэтому даже в самые горячие периоды Холодной войны соблюдались конвенции, и игра шла по правилам, потому что игроки прекрасно понимали – от их действий зависит судьба всей Земли.
А теперь вернемся в Украину 2014 года. Восстание в Киеве неожиданно для всех побеждает. Президент Янукович со своим окружением бежит из страны и укрывается в России, а Россия вторгается в Украину, оккупирует полуостров Крым, а затем Донбасс.
Как это часто бывает, мир не понял, где и в какой именно момент он прошел точку невозврата и стал окончательно другим. Просто в очередной раз, на очередной периферии, в одной малозаметной стране на стыке цивилизаций произошел локальный внутренний конфликт из-за каких-то своих мелких, местечковых причин. Однако как это часто бывает в мировой истории, от узла противоречий, которые накопились в этом пограничье, тянулись нити далеко за пределы этой страны, и даже за пределы континента, и на концах этих нитей стояли огромные мировые силы. В результате маленький внутренний конфликт неожиданно, у всех на глазах, превращается в миниатюрную мировую войну, в которой каждой стороне принципиально не отступить. За битвой на киевских баррикадах следит вся планета, будто за схваткой двух богатырей перед решительным сражением. Конфликт разрастается, постепенно втягивает в свою орбиту все большие и большие силы, и получается своеобразный эффект бабочки, которая маленьким взмахом крыльев способна вызывать цунами на другой стороне планеты. В малоизвестной Украине были избиты какие-то студенты, а буквально через год, на противоположной половине Земли страну под названием Венесуэла, которая знать не знает ни про какой Майдан, смывает экономический кризис из-за катастрофического падения цен на нефть. Военные блоки проводят ревизию своих вооруженных сил, Россия расконсервирует арсенал времен Холодной войны, идут скандальные голосования в ООН, экономическое противостояние обваливает международные биржи – в общем, маховик глобального конфликта закрутился.
Собственно, почему именно Украина стала точкой исторического разлома?..
С одной стороны – украинский Майдан был системным явлением, всего лишь одним из этапов геополитической борьбы, которая длится не первое столетие, и становится в один ряд где-то между восстанием в Чехословакии в 68-м году и серией восстаний на Ближнем Востоке последних лет. А с другой стороны – украинский Майдан занимает в этой цепочке уникальное место, причем как в переносном, так и в прямом значении.
Украина никогда не была пороховой бочкой Европы типа Балкан или периферийным полем для геополитической игры, вроде Ближнего востока. Украина – буферное государство между Россией и Европой, надежная граница. Если мы вспомним новейшую историю, то поймем, что война на территории Украины никогда не была локальной, это всегда был театр военных действий во время огромных мировых катаклизмов. Спокойствие в Украине – это гарантия того, что извечная борьба Европы и Азии не переступает известных границ, держится в рамках, не угрожая всей мировой системе в целом. Когда взорвался Майдан, стало ясно, что равновесие опять нарушено.
Хотим мы этого или нет, но Украина (точнее, немалая ее часть) принадлежит к тому, что принято называть Русским Миром. Здесь огромная доля населения говорит по-русски, причем в некоторых регионах и городах – не одно столетие. Украина сделал огромный вклад в русскую культуру, и сама была постоянным ее потребителем. Киев (который «Мать городов русских») намертво вплетен в российский исторический миф. Таким образом, антироссийское восстание в Украине – это, по сути, неожиданный взрыв в подвале российской государственности. То есть – если Украина бунтует против России, значит, против России способна взбунтоваться сама Россия. Антироссийское восстание в Киеве – первый шаг к окончательному самораспаду Московской империи.
Не даром современные украинские мыслители писали, что кордон Европы проходит по Крещатику. Сражения на киевских баррикадах были символической битвой между востоком и западом, и победу повстанцев россияне восприняли как вторжение в их исконные границы, угрозу самому существованию их страны. Они почувствовали, что их приперли к стенке, и посчитали себя вправе действовать без всяких правил.
В качестве упреждающего удара напав на Украину, Россия нарушила Будапештский меморандум. А нужно понимать: крах Будапештского меморандума – это крах и Ялтинской конференции, и Тегеранской конференции, и крах Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, и крах самого Совета безопасности ООН, и вообще всей системы дипломатических мер и противовесов, которая старательно выстраивалась после Второй мировой войны. Будапештский меморандум был гарантией безопасности, полученной одновременно от главных столпов мировой политики двадцатого века – от США, Британии и России. Причем гарантией, полученной в обмен на ядерное оружие. То есть он принимался тогда, когда слово «победителей фашизма» казалось надежнее, чем самое мощное оружие за всю историю человечества. Вера в Будапештский меморандум – это вера в незыблемость, нерушимость того мира, который был построен в пост-военной Европе. Это вера в то, что малым странам не нужны собственные армии – за порядком следят сильные и справедливые, и этот порядок вечен.
После краха Будапештского меморандума ни одна страна в мире, будучи в здравом уме, не отдаст собственного ядерного оружия в обмен на чьи-либо гарантии. Наоборот – малые страны начнут программы интенсивного вооружения, понимая, что только это способно удержать соседей от агрессии. Вот так и начинаются периоды интенсивной подготовки к новым великим переделам ресурсов и границ. Именно так переворачиваются страницы мировой истории.
Конечно, то, что договор с Россией не стоит бумаги, на которой он написан, это давно известный исторический факт. Но одновременно вторжение в Украину обратило в труху гарантии Соединенных Штатов с Британией, потому что они не смогли помешать оккупанту, не смогли предотвратить войну, следовательно, не сдержали слова. А слово США и Британии – это не слово России. Мир ведь не просто так говорит на английском языке и доллар не просто так стал мировой валютой. Слово Британии и США стоит дорого. Пусть им плевать на Крым, плевать на Донбасс и на Украину вообще, у них хватает проблем и без этих очагов нестабильности, — авторитет Британии и США зарабатывался поколениями, и они не могут позволить себе растранжирить его вот так, одним махом. И пусть в кресле президента у них сидит самый либеральный либерал, самый идейный пацифист за всю их историю – реакция США и Британии была неотвратима. Маховик мирового противостояния интенсивно завертелся.
Последние десятилетия мировой пост-военный порядок, о котором я говорил в самом начале, испытывал внутренний кризис, что закономерно. За семьдесят с лишним лет после победы Британии, США и России над Европой баланс сил принципиально изменился, и совсем не похож на тот, что был во время Ялтинской конференции. Некоторые старые игроки потеряли былое влияние и мощь, некоторые, наоборот, из государств превратились в настоящие цивилизации. Появились новые игроки, молодые, агрессивные, требующие своего места и доли. Память о военных ужасах в Европе выветрилась, плюс за эти годы был совершен впечатляющий научно-технический рывок, который принципиально изменил уклад землян, экономику планеты, и, естественно, должен был отразиться на общественных процессах.
Усыхание зоны влияния России было на лицо, санкции против нее (вроде «списка Магнитского») вводились и раньше, однако именно вторжение в Украину провело решительную черту, за которую уже нельзя вернуться. Процессы международной политики, до этого подспудные и прикрытые дипломатией, вырвались на поверхность, стали видимыми, ясными и агрессивно озвученными.
Всю эту ситуацию можно сравнить с финалом карточной игры, когда один из игроков неожиданно понял, что проигрался в прах, поэтому вдруг опрокинул стол и вскочил с револьвером в руке. Другие игроки, будучи уверенными в своих силах и не делая лишних движений, спокойно выжидают момент, когда беспредельщика можно будет нейтрализовать одним точным выстрелом, без лишнего риска. Отступать-то ему все равно некуда.
Осознавал ли человек, который в Москве принимал решение о вторжении в Украину, что джентльмены, с которым он вел игру, лучше вооружены, ловчее стреляют, а сам он вовсе не такой герой, каким был раньше, и каким хочет казаться сейчас?.. Конечно, осознавал. Он понимал, что его выходка не останется без последствий?.. Конечно, понимал. Он понимал, после нападения России на Украину закончится мир, в котором народы делились на победителей фашизма и всех прочих, и начинается совершенно другой период истории, в котором для России, возможно, вообще нет места?.. Вполне может быть, что понимал. Однако, он посчитал, что лично ему угроза от Майдана значительно выше, чем угроза мировой дестабилизации. И он пошел ва-банк.
Почему для нынешнего правящего режима в России украинский Майдан был опаснее, чем возможная мировая война, и почему у россиян не осталось иного выбора, чем напасть на Украину и хотя бы так попытаться отстрочить свой крах – об этом я расскажу в следующей лекции.
