Как убийство Аркадия Бабченко будут использовать в информационной войне

Убили журналиста Аркадия Бабченко. По предварительной информации (той, которая попала в прессу), на пороге его собственного дома неизвестные выстрелили Аркадию в спину. Российский журналист умер в карете «Скорой помощи» по дороге в больницу.

Вечная память человеку, который не побоялся говорить правду, даже в том случае, когда правда рисковала лишить его дома, возможности жить на Родине.

На этом можно было бы закончить, но, увы, уже утром в социальных сетях и прессе появится множество версий произошедшего. Это, извините за цинизм, нормально для любого общества, для которого слова «свобода слова» стали привычными.

В нашем случае есть ещё одна проблема — внутренние политические игры и информационные операции России. Поэтому часть из версий, увы, будет направлена не на обсуждение произошедшего с целью помочь сформировать целостную картину. Целью многих тезисов будет другое — влияние на украинское общество и, как следствие, на политику.

Но, если ты знаешь как, какими тезисами будут пытаться тобой манипулировать, ты, с больше долей вероятности не станешь игрушкой в чужих руках. Именно с этой целью написан данный текст. Заранее прошу прощения у близких Аркадия за возможный цинизм и отстранённость, но я подхожу к проблеме с позиций, что сам Бабченко писал для того, чтобы его читатель не поддавался на манипуляции.

Уже в ближайшие дни (если не часы) в сети появится множество версий произошедшего. С одной стороны, наиболее очевидным является «российский след». С другой — резонансное убийство всегда даёт почву для домыслов, которые можно использовать в политической игре.

Украинская власть

Для украинской власти любое резонансное убийство опасно, поскольку разрушает остатки доверия общества к государственной машине. Тем не менее, можно ожидать появления следующих версий того, как правящая коалиция может использовать факт смерти Аркадия Бабченко:

• Мобилизация электората на фоне российской угрозы;
• Демонстрация эффективности работы системы при условии поимки убийцы и быстрого суда;
• возможность ограничения демократии вплоть до введения военного положения (что, среди прочего, отменяет выборы).

Теоретически, данные варианты могут быть использованы, тем более, что в новейшей европейской истории подобные схемы применялись не раз (возьмите 2 соседних государства (желательно воевавших) и в п.1 замените «российская угроза» на нужное).

Но в нашей ситуации использование любого из перечисленных подходов либо невозможно, либо несёт дополнительные риски. В частности:

• Гипотетическая мобилизация электората нецелесообразна, учитывая, волна сойдёт за месяц-два, а до выборов более 10-и;
• Даже идеальное расследование не гарантирует доверия в обществе — украинцы не склонны доверять власти, судам, правоохранительной системе. Единственный, кто может выйти «при своих» — МВД в случае быстрого задержания. Тогда работает схема: нашли-задержали- передали ГПУ/СБУ (или кому-то ещё) — дальше их зона ответственности.
• попытка ввести военное положение на фоне большого количества оружия на руках у населения, отрицательного рейтинга доверия и отсутствии 100% гарантии лояльности силовиков может привести к противоположному результату — разрастанию хаоса и началу столкновений в значительной части регионов.

Таким образом возможности власти использовать ситуацию в свою пользу весьма сомнительны. Зато факт преступления даёт аргументы в политической борьбе для конкурентов:

• Любая задержка в расследовании бьёт по власти и позволяет обвинять силовиков либо окружение президента в сознательном противодействии
• сам факт убийства известного человека на фоне роста преступности уже играет против власти. А если учесть, что резонансные преступления происходят с периодичностью не реже 1 раза в месяц — тем более. Это открывает возможности для критики системы поддержания правопорядка в стране и утверждений, что ситуация с преступностью, действиями иностранных агентов стала неконтролируемой
• Может появиться и версия о, например, заказе на убийство из Украины, от политиков, из правящей коалиции либо близких к ней. Тем более, что А. Бабченко не входил в пул авторов, кого принято называть «порохоботами».

Любой из перечисленных вариантов может быть использован в политической игре с прицелом на 2019 год. Тем более, что качественное расследование, подготовка передачи дела в суд займёт как минимум несколько месяцев, даже при условии поимки стрелка (стрелков) — экспертизы, процессуальные действия, попытки выйти на заказчиков — всё это отнимает время. Это значит, что те, кто решиться «поиграть на смерти журналиста» могут на этом примере выкатывать очередную порцию критики на протяжении достаточно долгого времени.

Но всё это, скорее всего, станет лишь фоном более масштабной информационной операции.

Игра Российской Федерации.

Для России смерть Бабченко выгодна. Единственный гипотетический риск — новые санкции, но, как бы цинично это не звучало, смерть одного российского журналиста в Украине вряд ли станет поводом для таковых. Для этого нужны веские доказательства, а их пока нет. У Кремля есть более серьёзные поводы опасаться — например данные расследования по МН-17.

С другой стороны, независимо от того, что произошло на самом деле, причастен Кремль к убийству или нет, РФ будет использовать ситуацию для работы на своём и украинском информационном пространстве.

Внутри своей страны российские власти пойдут по следующим сюжетным линиям:

• Официальные власти будут отрицать своё причастие — Бабченко жил в Украине
• При этом за счёт альтернативных информационных ресурсов (социальные сети, слухи) будет распространяться тезис (поддерживаемый рядом знаковых персон) о том, что «так будет со всеми „предателями“.

Это позволяет показать собственному населению „силу России“, то, что Кремль „способен дотянуться до любого своего врага“. Кроме того, как и в случае с другими убийствами российских эмигрантов, это сигнал собственной элите.

Описанные сюжетные линии будут использованы (с другими акцентами) и на украинском поле. Но они будут не единственными — как и в других подобных случаях, РФ будет засыпать множеством различных версий, создавая информационный шум, который сам по себе так же бьёт по украинской власти.

Информационную составляющую можно будет разбить на 2 основные группы:

1. В Украине, естественно, поднимется тема российского следа. Дальше, РФ через социальные сети и ряд зависимых медиа добавит акцентов. Например:

• о недееспособности силовиков, которые допустили резонансное преступление. В случае задержания появится версия о том, что задержаны „случайные люди“, с целью снять напряжённость.
• о провале в противодействии российской агрессии и о том, что подобного рода преступления невозможны без „агентов кремля в погонах“.

Основной тезис всех посылов — недееспособность силового блока и неспособность государства выполнять свои базовые функции. Первое „добивает“ авторитет власти, которая возрождение силового блока ставит себе в заслугу, второе усиливает недоверие к государству как таковому и продвигает тезис о необходимости забрать у государства монополию на насилие (Примечание: которую оно, увы и без РФ уже теряет)

1. Украинская группа вбросов. В данном случае, будет выдвинуто сразу несколько версий, которые будут компрометировать либо власть, либо самого А. Бабченко. Среди основных можно назвать:

• версию о заказном убийстве в интересах одного из Украинских политиков. Кого, на самом деле не так важно. Это может быть не президент, но кто-то из правящей коалиции либо их ситуативных союзников даже из бывшей Партии Регионов. Последнее, кстати, может быть более привлекательным, поскольку вводит дополнительную сюжетную линию — сговор „теперешних и бывших“
• версию о криминальном следе. Это может быть обвинение самого Бабченко либо обвинение кого-то из его окружения, из его знакомых. Например, могут ввести сюжетную линию о криминальных разборках кого-то из добробатов, ветеранов АТО, жертвой которых стал журналист. Это вызывает яростные споры в медиа-пространстве, возможно попытки „силового влияния“ на оппонентов, что ещё больше разобщает общество. Если же будет избит какой-нибудь из авторов подобной идеи, РФ получит возможность говорить о „преследовании инакомыслия“ на внешних площадках. Причём озвучивать подобные тезисы, например, в ЕС будут представители европейских партий.

В сумме такая информационная атака бьёт по правящей коалиции, усиливает раскол в обществе, и, что самое главное, усиливает у украинцев недоверие к государственным институтам, их неприятие. Последнее особенно важно, поскольку оно создаёт фон для проблем в будущем, даже после выбора абсолютно новых людей.

И что в результате?

Увы, убийство А. Бабченко, независимо от истинных мотивов преступников и того, будут они найдены или нет, станет частью политической игры внутри страны и за её пределами.

Власть в данном случае выбирает между плохим и ужасным: поймать преступников, расследовать дело, передать в суд – всё равно получишь вал критики и результаты российской информационной операции. Задержка с расследованием преступления превращает „дело Бабченко“ в удобный аргумент, который будет использоваться на протяжении всей президентской и парламентской кампании. Я очень хочу ошибаться, но уверен, что слишком многие политики не преминут воспользоваться такой возможностью усилить свою агитационную кампанию. Естественно, ключевым её элементом данное преступление не станет, но упоминать имя покойного всуе будут очень многие.

Что касается простых граждан, то стоит помнить, что предотвратить заказные убийства в стране невозможно — если защитишь одного человека, найдут другую цель. А силовиков на всех не хватит. Даже в случае отказа от демократии и перехода в режим военного положения.

Заказные убийства прекращаются тогда и только тогда, когда теряется смысл их организовывать или потенциальные риски слишком велики.

Таким образом, прежде чем публично реагировать, стоит подумать, кому будет выгодна то или иное проявление моей реакции. Если видишь интерес противника — делай наоборот.

Пора понять, что в данном случае основная цель не Бабченко (как и во многих других случаях), а настроения в обществе, состояние нервозности и тотального недоверия (как к государственным институтам, так и межу простыми гражданами).

Любая истерика в обществе — уже хороший результат для организаторов этого (и прошлых) убийств. Если истерика есть, значит метод работает, а это означает, что будут следующие убийства.

Поэтому, ключевым в данном случае является, если можно так сказать, более ровная реакция. Смерть человека — повод вспомнить о нем, о хорошем, что он принёс в этот мир, повод подумать о том, за что тот выступал, ради чего жил. А политические танцы на костях, пиар (любой расцветки) на смерти, это низость.

текст вышел на Хвыли