Вчера был день отца. Не знаю, буду ли выкладывать это в открытый доступ… Смотрю, как Тайра обнимает свою дочь. Как сын бросает самокат и кидается на шею к вернувшемуся отцу. Как парень впервые видит свою родившуюся без него дочь.
И думаю…
Господи, какое счастье. Какое счастье, что моя дочь меня сейчас ненавидит.
Что она меня ненавидит, что для неё все взрослые сейчас идиоты, которые ничего не понимают, а родители идиоты в первую очередь и вдвойне, что она просит нас не приходить на выпускной и не зовет ни на какие свои выступления, что подойти и обнять отца на виду у своих друзей — господи, да это кринж кринжовый, ничего позорнее на свете быть не может.
Что она растет нормальным ершистым подростком в пубертате нормальной жизнью со своими проблемами розовых пони, и не ценит то, что дети в её возрасте не то, что ценить - даже знать вообще! — не должны.
Я боюсь ехать на войну. Я просто до усрачки как каждый раз боюсь ехать на войну. Каждый раз это через такое «не могу», что сил уже почти не осталось.
Но еще больше я боюсь возвращаться с войны.
Потому что этот переход из того мира в мир этот — каждый раз все труднее.
Это туда — ух, и ухнул с концами. А обратно — приходится долго-долго выползать. Вытаскивать себя из этой черной ямы со смертью на солнышко и свет божий.
Все тяжелее каждый раз пропихивать себя через эту кротовую нору обратно в нормальную мирную жизнь, и пытаться вновь найти смысл существования в ней.
Всё болезненней.
Все болезненней становится пробивать эту стену с ребенком, которая все равно будет между вами. Потому что рассказать ей ты все равно ничего не можешь. А это нерассказанное все равно никуда не денется. И пока оно не рассосется, точнее, пока ты не сможешь его задавить внутри себя и засунуть куда-то в совсем дальние ящички своей головы — потому что не рассосется оно уже никогда — твой ребенок на какую-то часть будет тебе чужим.
И вам придется заново привыкать друг к другу. Заново учиться разговаривать.
Заново любить.
Умение любить возвращается тяжелее всего. Первая встреча, первые минут, первая радость — да. А потом эту пустоту все равно надо чем-то заполнять. А у тебя ничего уже нет. Остались только негативные чувства. Позитивные на войне не нужны. Они только мешают. Помогают только негативные.
Это уходит любовь первой.
А возвращается — последней.
Когда я вернулся из Грузии, от меня настолько пахло горелым человеческим мясом, что дочь, которой тогда было около года, не пошла ко мне на руки. Начала кричать. Я был для неё другим — чужим, злым — человеком.
А этот запах потом долго слышался мне во всем - даже в её волосах.
И опять надо начинать этот путь в несколько лет к способности уметь обнимать своего ребенка.
Несколько лет, да, да.
Наверное. Возможно. Возможно, я совершаю ошибку Порошенко. Он слишком отгораживал от войны страну. Я, наверное, возможно, слишком отгораживают от войны дочь.
Нет, никакой гиперопеки в нашей семье нет и впомине. Вон, хлопнула дверью — только поэтому я и узнал, что ушла. А куда, зачем, с кем, во сколько придет — понятия не имею.
Но знать то, что знаю я — она не будет.
Я заплатил уже за свою семью на два поколения вперед.
Хватит.
Мы все едем кукухой по-разному. Башню каждому из нас сдвигает в свою сторону. Слава богу, ПТСР после справедливой войны, войны на своей земле за свою свободу и независимость — намного легче, чем после захватнической имперской не понятно за что. Но он все равно есть. Кукушку все равно у несет. В той или иной степени, в ту или иную сторону — но башню заклинит всё равно.
Мне заклинило на безопасности моей семьи. Нормальное, спокойное, счастливое детство моей дочери — именно это стало бзиком конкретно для меня.
Когда меня повели на расстрел, я хотел сказать: «Дочь. Я не мог по-другому. Когда ты подрастешь, ты поймешь. Прости меня». Вместо этого сказал почему-то — позвоните моей жене, скажите, что со мной все порядке.
Нахрен я это сказал…
И возвращаться потом домой и обнимать ребенка — очень тяжело. Эта стена, эта «Дочь, прости меня, я не мог иначе», она все равно существует.
Её все равно надо будет пробивать.
Каждый раз.
Я вас прошу. Умоляю. Вывозите. Вывозите своих детей. Как только вы видите, что дело начинает пахнуть керосином и орды приближаются слишком быстро — берите детей подмышку и увозите. Увозите не оглядываясь, не думая, не рассуждая!
Это ваша обязанность как родителей.
Это сейчас ваша первейшая обязанность!
Как родителей.
Там у них сейчас начинает раскручиваться новое видео, как разведка ЮВО «спасает» украинцев из зоны огня. Выводят около десятка человек из какого-то села, где идут бои. Видимо, будут новый миф лепить и новый героический подвиг создавать. Как спасли русских от бандеровских фашистов.
И вот я смотрю как, как очередной зеленый человечек без лица с измененным голосом перебегает простреливаемую улицу с украинским ребенком на руках, и у меня только одна мысль — что вы там сидели?
Вот, что вы там сидели? Что вы хотели высидеть?
Телевизор с ковром охраняли?
Спасли? Ну, и?
Что теперь?
А теперь вашу девочку насильно увезут в Россию. Потом вы долго-долго будете пытаться выехать оттуда. А ресурсов помогать вам почти уже не осталось. А потом, когда — и если! — у вас все же получится выехать, вы будете свою дочь годами — ГОДАМИ!!! — если не десятилетиями — лечить от ПТСР. За эти несколько дней смертельного ужаса, что ей пришлось пережить в этом вашем подвале, потому что вы не могли бросить свой ковер с телевизором.
А то и несколько часов.
Иногда и нескольких часов хватает, чтобы отравить жизнь на десятки лет.
А если не орки, так вас придется вывозить ЗСУ. Вам придется привозить воду. Продукты. Дырчик. Соляру для дырчика. Дрова. Потом все равно вывозить вас. Когда подвал совсем уже раскатает. Тратить на это ресурсы. Людей. Машину. Сопровождение. Топливо, которого в стране и так нет. Тащить вас через мост в Ирпене. Через реку в Чернигове. Через Северский Донец в Лисичанске. Это лишняя логистика. Лишнее движение. Лишнее внимание. Лишнее шевеление. Которое обязательно заметит враг. И вдарит туда. Не по вам — просто в сторону шевеления вдарит. И кто-нибудь погибнет. И ваша дурь эгоистичная будет оплачена еще одной жизнью. Солдатской. Волонтерской. И еще один ребенок останется без отца. Потому что его отец спасал вашего ребенка.
Просто потому, что вы до последнего тянули с отъездом.
Если за вашим домом стоит миномет, а в вашем доме живете вы — миномет уже нельзя накрыть ХИМАРСАМИ. Это -то вы понимаете? Если бы на Змеином сейчас жили несколько семей, которые не хотели бы эвакуироваться — из него нельзя было бы раз за разом устраивать островную Чернобаевку.
Вы понимаете, что своим нахождением в зоне боев вы просто обнуляете все поставки? Весь вот этот замечательный лендлиз, который можно использовать за десятки километров, не подставляя жизни украинских военных под ближний бой?
Но там, в подвале, вы. С вашими детьми. И реактивку использовать уже нельзя.
И кому-то придется лезть и стрелять в этот долбанный миномет в вашем дворе вручную.
И кто-то будет убит. И еще чей-то ребенок останется без отца.
За ваш ковер с телевизором.
А уезжать-то потом придется все-равно! Человек не может противостоять войне. Как он не может противостоять цунами, тайфуну или взрыву вулкана.
Только потом уезжать уже придется с квадратными от ужаса глазами, на полной истерике, и хорошо еще, если с руками-ногами.
Я понимаю, что те, к кому я обращаюсь с этими своими воплями, вряд ли меня читают. Но у вас же наверняка есть такие знакомые. Постарайтесь донести до них эту мысль.
Они — не своими жизнями рискуют.
Они — чужими жизнями рискуют.
Позавчера моя дочь сдала язык на В1. Через восемь лет у неё будет паспорт жителя Евросоюза, пять языков, полностью открытые границы и стартовая площадка, которой не было ни у кого из нас.
У ваших детей сейчас открываются перспективы. Которые были вообще очень мало у кого на этой планете.
Бесплатно — БЕСПЛАТНО!! — дать ребенку возможность опыта жизни в европейской стране.
Возможность изучения языка с полным погружением.
И возможность получения образования на одном из еврпоейских языков.
Блин, да люди за такую возможность с утра до ночи горбатятся.
А вы ковер с телевизором бросить не можете.
Да, потом, через год или два, вы заберете его домой. Вернетесь. И будете жить на своей освобожденной земле. В своей стране.
Но его мозг уже будет открыт миру, он уже будет знать, что границ не существует, его уровень коммуницирования с окружающим миром будет на порядок выше, чем у нас с вами, и у него уже будет языковой базис, который в их возрасте закладывается очень быстро — через год он уже будет более-менее понимать язык — и остается очень надолго.
Зачем вместо этого держать своего собственного ребенка в подвале?
Под смертью каждую секунду от бомбы?
Наверное, здесь я должен сказать Владимиру Зеленскому спасибо. Наверное, особенное, персональное спасибо я должен сказать Ивану Баканову. Вы же в курсе, что Баканов вышвырнул мою семью с охраняемой территории — ровно точно так же, как и Василя Бурбу, ровно из этой же самой Конча-Заспы? Не меня даже, мою семью. Когда я был в отъезде. Сняли охрану в течение двадцати минут и попросили освободить территорию.
Ставить эксперименты в стиле «Интересно, а если „сотрудники КГБ“, которыми Украина тогда насыщалась просто по самое горлышко, будут вешать меня в парке рядом с беларуским активистом Виталием Шишовым, моя дочь останется в живых или её тоже уберут, как свидетеля?» — я не стал. Взял семью в охапку и свалил.
И сейчас она обнимашки с отцом считает кринжем кринжовым.
И не зовет меня на выпускной.
Не в развалинах выпускной.
В европейской школе.
Спасибо, что позвонили тогда Баканову по поводу этого черта, Владимир Александрович.
Вот, правда. От всего сердца спасибо.
А жизнь потом пообтешет, если надо будет. Сама стружку снимет. Без моего вмешательства уже. И научит, и синяков наставит, и спесь собьет.
Так что пусть пока растет эгоистичной засранкой. Это нормально в их возрасте.
Именно это в их возрасте и нормально.
И это точно лучше, чем потом кусать локти.
Как отец, я, определенно, состоялся.
И спасибо вам, друзья мои. За то, что даете мне эту возможность.
С днем отца вас, отцы!
Ваш Дед-отец.
