Датчик движения пискнул один раз, затем другой, а затем заверещал как хомяк под сапогом.
Лейтенант Горман вскинул бронированный кулак, покрутил пальцем, и группа спасения мгновенно влипла в стены коридора, активируя разгонные батареи импульсных винтовок.
- Тихо, джентльмены, без глупостей — сообщил издалека по общему каналу Бишоп. — Они могут быть инфицированы. Это комплексная инфекция, называемая «несвидомостью», то есть, отсутствием сознания. Мова — лишь один компонент пси-антидота. Мы с Рипли работаем над программой полной детоксикации. Тут есть еще «шанування», «повага», «воля», короче все в тугой клубок заплетено. Мы пытаемся разобраться. Альфа-версию антидота можете транслировать пораженным в пределах прямой видимости. Бета-версию попытаемся разработать в течении получаса и зарузить на ваши тактик-блоки. Прием, Бишоп.
- Почему дальше нельзя транслировать сигнал? — спросил Горман? — Из-за отсутствия электричества? Мы можем подогнать танк с коровой и загрузить его аккумуляторы напрямую на станцию через переходник. Энергии броневика хватит лет на семьдесят, чтобы эту ржавую фавелу освещать.
- Из материала стен украдено все, кроме говна. — ответил по радио Хикс. — В прямом смысле. Говно, немножко фанеры и дюралюминия. Говно не пропускает сигнал, это ограничение на поражение органики, наложенное Компанией. Кто-ни будь, дайте там по еблу Берку. Сорри, компаньерос, дайте ему по фейсу. Мы в подземелье из говна и фанеры. Старайтесь не применять огнеметы, это говно горит, а доля этиловых паров в атмосфере зашкаливает за все показатели.
Картер Берк тихо отполз за угол
- Что с ребенком? — спросила в ларингофон Дитрих.
- Умылась, съела шоколадку и спит, — кратко ответил Бишоп.
Датчик движения снова заверещал, а затем из перекрестного коридора донесся грохот смартгана.
- Готовность! — сказал Горман. — Это наш день. Гоу-гоу-гоу!
***
Из перекрестья коридоров появилась Васкес, одной рукой волокущая по полу Дрейка, ухватившись за горжет его брони, а другой рукой нажимая триггер смартгана. За Дрейком тянулась широкая кровавая полоса. Панцирь Дрейка был словно изжеван и выплюнут крокодилом. Умная машина смарта на подвеске Васкес водила огнедышащим жалом по профилю коридора, опустошая заплечный боезапас стрелка.
- Васкес, мы здесь! — рявкнул Горман. — Отходим!
Васкес тут же развернулась, и дала очередь из смарта по своим. Умные пули «конгрев», сработавшие по системе распознавания «свой-чужой» замысловатыми зигзагами облетели морпехов, но одна из них отрикошетила от стены из говна и попала в живот Вержбовски, который бесшумно вышел из темноты станции вместе с Хиксом. Морпех сложился и лег на пол.
- Шо, блять, братья, спиздили у нас газ? — прошипела оскаленная Васкес, с лицом, перемазанным розовой помадой с блестками. — А у нас за вас диды ваевали! Суки, хахлы, ненавижу всех!
Оператор смарта опять нажала триггер, но опустошенный заплечник выдал только писк, а монитор оружия замигал красным на цифре «ноль».
- Даю бета-версию мобы, — прошелестел в наушниках голос Бишопа. — Грузите и транслируйте!
Горман надавил на сенсор тактик-блока. Пошел сигнал. Васкес тоже сложилась вдвое и легла рядом с подстреленным ею Вержбовским. Дрейк, уже, кажется, не дышал. По коридору нарастал топот. Хикс выпустил из подствольника импульсной винтовки три гранаты, отрикошетивших в перекрестный проход. Оттуда полыхнуло огнем и жаром. Топот стих.
- Заїбця, ахуєть — сказал Хикс, — В нас два «трьохсотих», один «двухсотий» таще одна єбанута на всю голову пиздося.
- Корректирую «бету» мовы, — отозвался Бишоп. По общему каналу прошел короткий треск, тактик-блоки команды перегрузились.
- Вибачте, панове, за нечемність. Двоє фізично поранених, та одна м бути психічно. Тра виходити. Пане лейтенанте, командуйте. Прошу.
- Перепрошую, — ответил Горман. — Но то, м маю відповідати, як командир. Доручаю вам, пане корпорале, як старшому по званню, прийняти на себе відповідальність за вихід групи до «Сулако». По тому — орбітальне бомбардування. Все, це є наказ. Я ся залишаю прикриттям.
- Я ся теж залишаю, — внезапно ответила Васкес, поднимаясь на коленях с пола и отдирая с мертвого Дрейка ранец с припасом для смарта.
- М сьо наробила, та теж мушу ся відповісте. А ще й кохам Гормана. А що поробиш, серцю не прикажеш.
- М думав, що мене кохаєш, — ответил с пола мертвый Дрейк, отстегивая карабины заплечника смарта.
- Та ньо, ми з тобою так, сексувалися. А кохання — воно ж як зоря, сходить коли йо не чекаєш. Навіть миші єбуться, то справа нехитра, а люди кохають.
- Кохаеш м? — спросил Горман. — То так? Певно?
- Завше кохала.
- А чом не казала?
- Стидалася. Бо дурний ти з виду, пришелепок. Два бойових вильота, ну шо це для козака?
- Та де ж м взяти ти вильоти, — горестно ответил лейтенант Горман. — Йеден вильот- штириста гривнів занеси. А зарплята три тисячі. А в мене мамка хора.
- Та знаю, — сказала Васкес, подошла и поцеловала Гормана в каску, оставив на бронекерамике шлема розовый отпечаток помады. — Том й не суджу. Шо, на життя довіки?
- На життя, та до самої смерті, — ответил Горман и поцеловал Васкес в мексиканскую повязку. — Все, группа пошла. Неисполнение приказа офицера — расстрел здесь или виселица по суду дома.
- Бишоп!- сказал в ларингофон Хикс.- У нас тут теперь трое «трехсотых» и одна... ммм... не совсем вменяемая женщина. Мы отходим. Операцией теперь командую я.
Группа канула в тень коридора, утаскивая за собой раненых, а Горман и Васкес, прижавшись друг к другу синталевыми плечами, встали в проходе, подняв оружие.