Страшная тревога за мать не оставляет. Как ее переправить в село, где есть постель, свет, вода. Я уже не доверяю мужу и сама обошла всех мужчин с рассказом, как нам надо вывезти маму в пригородное село, там ее подруга, вывезти на любых условиях. 

Мама стала все забывать, она носит бумажку, на которой написано слово «паспорт» и название села, где живёт ее подруга, и куда она пятьдесят лет постоянно ездила. Я пишу записку тому, кто заберёт маму с адресом, куда ее надо доставить. Очень хорошо, что я ещё до потери мамой памяти спросила ее за адрес ее подруги. Сейчас она уже его не помнит.

Сами мы не можем уехать из Мариуполя, не зная, что с нашими родными. Я каждый день по нескольку часов сижу в разбитой квартире, что-то прибираю, чищу посуду, ещё есть туалетная бумага. Мыть посуду раньше было нельзя, экономим воду. Тарелки до чистоты вытираются туалетной бумагой. Но теперь, когда у нас появились благодаря соседям питьевая вода, грязную воду можно уже использовать то на постирушку, то на мытьё посуды. Потом эта вода идёт на то, чтобы смыть туалет в квартире, в подвале та же бадья. Днём уже температура выше нуля, только поэтому это стало возможным, до этого вся вода в доме с полностью разбитыми стеклами промерзала до донышка.

 Сделав какую-то домашнюю работу, я сажусь читать детективы Гилберт, потом Гарри Поттера. Это просто праздник, жаль он быстро кончается, темнеет рано, а свет зажигать по-прежнему нельзя, могут выстрелить на свет.          

 Но эта идиллия, когда не стреляют, а обычно, как и сегодня, под окнами ездит танк Z и бахает, так что все в доме трясется. Окна затягивать чем-либо бесполезно, волной от выстрелов, даже когда стреляют от нас, выносит все.

Меняли ли мы белье? Меняли, когда отпускал постоянный страх, когда перестали каждый день бомбить. Муж нагревал воду, я стирала в ведре, чуть- чуть прополаскивая. Сушили мы колготки и носки на верёвке в комнате, обычно за сутки все почти высыхало. Стараюсь хотя бы раз в несколько дней менять белье маме.

Муж заботится о себе. Он бреется каждый день, остальные мужики ему следуют. Он умудряется чистить обувь и следить за курткой. К нам ходят с других клеток смотреть, как это, у нас все бреются. Завидуют, сами начинают бриться.

Мне ни за курткой, ни за обувью не уследить, стоит залезть в подвальный туалет с мамой, где пыли на два сантиметра и все. А наши головы стабильно грязные, вернее, все грязнее и грязнее. Шапку я не снимала целый месяц. В течение десяти дней я даже не знала, что одела не свою обычную шапку, а ту, что мне раньше давила. Десять дней я не знала, что у меня на голове нелюбимая давящая шапка. Потом я прилетела с планеты «все время бомбят» определила, что у меня на голове, и стала менять, одну шапку ночью, другую днём. Ночью ещё и поверх шапки платок, а то щеки мёрзнут. Платок натягивался до самых глаз, оставляя лишь крохотную щёлочку для носа.

 Женщины стонут о грязных головах, но я гнала от себя мысль помыть голову. Это не только трудно, но неизвестно чем закончится, так что не моем. Впервые мы помыли с мамой головы через полтора месяца после начала бомбежек в селе у ее подруги.

Свершилось чудо!!! Я сегодня дозвонилась и услышала родной голос. Звоня по всей Украине и Мариуполю я смогла дозвониться только до ….. Китая и говорила и кричала и плакала, слушая родной голос. До остального Мариуполя или Киева не дозвониться, хотя кто-то дозванивается в Западной Украины, а я дозвонилась до Китая. С каким чуть не выскочившим из горла от радости сердцем я узнала, что родные почти все уже за границей, кроме одной близкой родственницы, которая отказалась ехать, потом она и все мы много раз об этом жалели. Какое счастье, что выехали и живы. Жаль, что они не смогли заехать за нами, их не пустили через линию фронта, проходящую через проспект Мира, и жаль, что осталась родственница, хотя её умоляли ехать, стоя на коленях. 

Оказывается, они уже две недели как выехали, но между нами была граница, охраняемая кадыровцами, и нас не взяли. Какое счастье, что родные в безопасности. Я визжала и плакала, висела на шее у того мужчины, который дал свой телефон, по- которому я дозвонилась. Какое счастье, горечь, что теперь мы неизвестно на сколько разделены, пришла много позже.

Я спросила в телефонном разговоре, взят ли Киев, Харьков, Днепр, Запорожье. Оказалось, что нет, Путин отошёл, Харьков наполовину окружён, но держится. Я летела как на крыльях к мужу, но увидела первыми соседей и сказала об этом мужикам. У них упала челюсть, у всех, они реально ничего не знали, первая реакция была у всех одинаковая: «Нах@я тогда все было нужно, зачем тогда было вообще лезть полномасштабно в Украину, чтобы что, захватить один Мариуполь, и юг?» Таких недоверчивых обалдевший лиц у наших мужиков я никогда ни до, ни после не видела.

Мы теперь можем уехать вместе с мамой. Я начала об этом думать, об этом говорил муж. Сначала я не хотела уезжать от него, а он не хотел бросать квартиру. Потом стала постепенно думать, что отвезу маму и вернусь. Потом стала понимать, что не хочу возвращаться, здесь стреляют и убивают, вокруг нас братская могила, столько закопанных и не закопанных трупов. И ещё, опять страх, что бросят на подвал.

С начала https://site.ua/elena.murza1mariupol/mariupol-1-marta-2022-iyxjvel

Читать далее https://site.ua/elena.murza1mariupol/204-2022-mariupol-konclager-iy8134q